Покойная тетя сказала мне когда-то, что мою прабабушку звали Антониной Михайловной, в девичестве Ершовой. Кто были ее родители никто уже не помнил.
        В 90-е годы я заинтересовалась своей родословной и роясь в “архивной пыли” ГАСО наряду с другими искала и фамилию Ершовы. С трудом нашла запись о венчании 15 октября 1889 года прадеда Якова Афиногеновича Прокопьева с девицей Антониной, дочерью кунгурского мещанина Михаила Ивановича Ершова.
       Казалось, естественно было искать следы Ершовых в Кунгуре, но запрос в тамошний филиал пермского архива ничего не дал. Года через два просматривая в ГАСО формулярный список служащих Нижне-Тагильского завода за 1847 год, я наткнулась на целую россыпь записей о людях с такой фамилией. Порывшись в ревизских сказках Нижне-Тагильского завода, я поняла, что это те самые Ершовы.

Взлет и падение Алексея Ершова

        Меня поразил послужной список Алексея Ершова, старшего брата моего прапрапрадедушки Ивана Петровича Ершова. Алеша Ершов учился в Выйской школе. Это закрытое учебное заведение было основным поставщиком "служительского штата" господ Демидовых.
       Режим там был чрезвычайно строг. По 15 часов в день с перерывами на еду и молитву ученики постигали азы горного дела, металлургии, черчения, и других специальных и общеобразовательных дисциплин. Несправившихся с таким драконовским режимом нещадно отчисляли, направляя на многочисленные мелкие должности при заводах и приисках.
        Шестнадцатилетний Алеша Ершов был направлен в Пермскую контору господ Демидовых с неплохим для юноши окладом 200 рублей в год. Повидимому он хорошо себя проявил, поскольку по прошествии 5 лет, в 1823 году, был переведен в Санкт-Перербург с повышением жалования в 2,5 раза. Через некоторое время оплата его труда достигает фантастической для крепостного служителя цифры 2000 рублей в год.
        Через несколько лет какое-то событие обернулось крушением столь удачно начатой карьеры. Из Санкт-Петербурга Алексея перевели в Москву, а через полтора месяца отослали в Нижнетагильское заводоуправление. Пять лет служил он там за 350 рублей годовых. Затем работал на приисках с понижением оклада. Последние годы жизни Алексей снова в Нижнем Тагиле на должности журналиста приказного отдела. В черновом варианте формулярного списка против его фамилии карандашом написано: "К продолжению службы совсем не способен". Через несколько страниц фамилия Ершов числится среди убывших из штата – Алексей умер, прожив около 45 лет.
         Можно предположить множество причин столь печального оборота событий. Возможны непростительная оплошность, злые козни недоброжелателей, самодурство вышестоящего лица, романтическая история, наконец. Может быть дурной климат нашей северной Венеции подорвал  здоровье крепостного служителя. Много чего можно представить, размышляя над скорбной судьбой Алексея Ершова, маленького человека в большом враждебном мире.
        В документах я не нашла данных о семье Алексея Петровича. Наверное в столицах не нашлось охотниц связать судьбу с крепостным, обрекать себя и потомство на подневольную жизнь. Когда же в возрасте около 30 лет он вернулся в родные  места, скорее всего был морально, а может быть и физически сломлен. Но все это домыслы. Что было на самом деле скрыто завесой полутора веков.

Писец Иван Ершов

        Младший брат Алексея Петровича Иван без взлетов и падений скромно прослужил в штате крепостных служителей Нижне-Тагильского заводоуправления писцом. В его характеристике написано: "Способности довольно хорошие, усердие и поведение очень хорошее". Он был отцом большого семейства. Одним из его сыновей был мой прапрадед Михаил Иванович Ершов, отец очаровательной Антонины Михайловны.
        Иван Петрович благополучно дожил до отмены крепостного права. В 1861 году ему было 53 года. В ГАСО хранится собственноручно написанное им прошение на имя его превосходительства генерал-майора корпуса горных инженеров Главного управляющего Нижне-Тагильскими заводами В.К.Рашета: "Милостивый Государь Владимир Карлович. Пользуясь всеми предоставленными Вам правами от Господ Владельцев, я обращаюсь к Вашему Превосходительству с всенижайшей просьбою оказать ваше начальническое благоволение в выдаче мне с семейством увольнительного акта по примеру моих сотрудников собратов служащих. Поверьте, ваше превосходительство, что я в течение 36-летней моей службы, а равно и дети мои, состоящие в службе добрым нашим Г. Владельцам, оправдали и оправдаем всякое доверение служебной деятельности, причем, осмелюсь доложить Вашему Превосходительству, что земельными угодиями, которыми бы я по праву крестьянства или служащего имел бы право пользоваться от заводов, кроме усадебной оседлости, предоставляю их в собственность заводоуправления и не имею намерения требовать наделу, таковыми и впредь 23 ноября 1861 года служащий Иван Ершов."
        Получившие вольную примыкали, как правило, к одному из податных сословий: крестьянскому, мещанскому, купеческому или к цеховым ремесленникам - в зависимости от рода занятий и имущественного положения. Небогатым служащим Ершовым был один путь - в мещене. Зло осмеянное, презираемое и всячески искореняемое в советские времена мещанское сословие представляло собой городское население, имевшее различные занятия: мелкие торговцы, домовладельцы, ремесленники и т.п.
        Нижний Тагил не был городом. Почти все вчерашние крепостные служители Демидовских заводов записывались в мещане небольших соседних городов: заштатного Алапаевска, уездного Ирбита, Шадринска и других. Иван Петрович Ершов выбрал Кунгур. Повидимому, было написано прошение, заплачена определенная сумма и мещанское собрание славного Кунгура утвердило своих новых членов. Отныне все сыновья Ивана Петровича в документах именуются Кунгурскими мещанами, никогда не живя в этом уездном городе, расположенном на западных склонах Уральского хребта, знаменитом ледяной пещерой и самой северной лесостепью.
        Спустя два года здоровье Ивана Ершова стало сдавать и заводской исправник, в веденни которого он служил, подал в главное заводское управление представление, на которое была наложена резолюция: ”Ивана Ершова уволить со службы в заводах и за его 38-летнюю беспорочную службу определить ему на содержание в виде пенсии 5 рублей серебром в месяц с 1 октября 1863 г..."

Без средств к существованию

        В марте 1872 года Иван Петрович Ершов умер от чахотки. Его немолодая незамужняя дочь Анастасия осталась совсем одна.Она подавала несколько прошений в управление Н-Тагильских заводов Павла Павловича Демидова князя Сан-Донато: "По смерти родителя моего и в непродолжительном времени брата, также служившего в заводах, я осталась одинокой сиротой без средств к существованию... Другой брат Александр, будучи в солдатах, пропал без вести... Пока было небольшое имущество, оставшееся мне в наследство от родителя, продавала, чтобы иметь насущный хлеб. У меня хотя и остался деревянный дом после родителя, но знаю, что если подвергнуть его той же участи, то останусь совершенно без средств. Почему и осмеливаюсь прибегнуть к милостям заводоуправления - не найдет ли оно возможным за долговременную службу родителя моего определить мне какое-либо постоянное или единовременное пособие".
        Интересна мотивация отказа:"...По правилам, утвержденным заводовладельцем, для назначения пенсии дети умерших лиц, получавших от заводов пенсию за службу, имеют право на 1/8 части пенсии отца женского пола до 21 года или до выхода в замужество, а мужского до 17 лет, но в последнее время детям пенсия назначаются до 12-14 лет, так как сверх того возраста отдают детей в работу.
        Просительница Ершова, согласно ревизии на 1 августа 1881 года имеет 50 лет 7 месяцев, следовательно права на пенсию не имеет." Вероятно Анастасия Ершова пополнила толпу нищих старушек на паперти одной из роскошных церквей Нижнетагильского завода.

От прапрадеда до отца

        Мой прапрадед Михаил , один из братьев Анастасии, был не слишком прилежным учеником Выйской школы. Может быть его вольнолюбивому нраву претила палочная дисциплина и железный распорядок этого учебного заведения. Без аттестата он был направлен дозорным на прииски с окладом 126 рублей в год. Случилось это около 1850 года.
        Вся последующая жизнь его прошла на приисках и заводах господ Демидовых в различных мелких должностях служительского штата: "мелочный метальный", "магазинер" и т.п. Оклад его вырос, но и семья быстро увеличивалась, он был отцом восьмерых детей. Последние годы он провел на Лайском заводе, где и умер в 1889 году 57 лет от чахотки, вызванной хронической простудой, подхваченной на службе.
         Одна из его дочерей Антонина Михайловна, моя прабабушка, умерла от тифа в годы Гражданской войны. Младшей ее дочери Нине было всего 7 лет. Недавно родственники из Ташкента, потомки Нины Яковлевны, выслали мне ксерокопию фотографии прабабушки. С волнением смотрела я на изображение немолодой женщины, матери девятерых детей, в старушечьем платье и чепце. И все равно следы былой привлекательности сквозят в каждой черте.
         Старшая дочь Антонины Михайловны Наталья, моя бабушка, была очень красивой высокой статной женщиной, образованной и начитанной. Она умерла на 92 году жизни, на 44 года пережив горячо любимого мужа Ивана Ивановича Титова, сгинувшего в подвадах НКВД. До конца дней она оставалась доброй, заботливой и полной достоинства. Но я не помню ни ее смеха, ни слез. “Слезы свои я все выплакала”,- как-то сказала она. Только сейчас, когда сама потеряла любимого человека, я поняла, каково ей было.
        Старший сын Натальи Яковлевны Владимир был моим отцом. В 1930 он блестяще закончил Нижне-Тагильский горный техникум, поступил в Свердловский Горный институт, но был изгнан с третьего курса “за соцпроисхождение”. Почти всю жизнь он работал на Лебяжинском руднике Нижнего Тагила на открытых разработках.

Cюжет для мелодрамы

        Трагична судьба Агнии Прокопьевой, одной из бабушкиных сестер. Это была толковая, жизнерадостная, смешливая и необыкновенно обаятельная девушка. В 1919 году в больнице, где она работала медицинской сестрой, находился на излечении молодой офицер чех Франц Кожина. Молодые люди полюбили друг друга. Франц на коленях просил у родителей руки Агочки, но они побоялись отпустить красавицу дочь в неизвестность - кругом бушевала гражданская война. Франц уехал вместе с отступающим корпусом белочехов, обещав вернуться за ней, когда кончится этот кошмар.
        Мать скоро умерла от эпидемии тифа. Франц то ли погиб, то ли забыл, но скорее всего не мог прорваться сквозь "железный занавес".
        Через несколько лет Агния вышла замуж, но воспоминания о Кожине жгли сердце. Она решила уйти от мужа, но тот в припадке ревности выстрелил ей в лицо. Искалеченная, она жила еще несколько лет.
    Под пером искуссного литератора вполне могла бы получиться мелодрама или высокая трагедия, но увы, скорбная история жизни безвестной девушки из богом забытой провинции канула в лету.

Поиск прародителя

        Раскопав шесть поколений Ершовской ветки родословного древа, мне, естественно, захотелось узнать, а что было "до". Я просмотрела в ГАСО ревизские сказки за 1782 и 1795 годы и к великой радости продлила родословную цепочку еще на 3 звена.
        В ревизской сказке Нижнетагильского завода за 1782 год с трудом разобрала весьма отличающийся от современного почерк: "Находящегося в жительстве отставного канонира Алексея Ершова рожденные после отставки дети Михайло 22 лет и Николай 21 года. У Михайла жена Степанида Иванова 22 лет, взята ведомства Нижнетагильского завода из деревни Фотеевой у государственного крестьянина. У них сын, рожденный после предыдущей ревизии Петр 1 год. У Николая жена Марфа Михайлова 21 года, взята ведомства Гороблагодатского горного начальства из деревни Леневой у государственного крестьянина."
        Два брата, дети отставного канонира, их жены и дети записаны в списке крепостных, причем в дополнительном списке, составленном после того, как результаты ревизии были отправлены в Тобольскую канцелярию. Сам же канонир Алексей Ершов не внесен ни в эту, ни в более раннюю ревизию 1763 года.
        Мой постоянный консультант по всем непонятным вопросам генеалогических поисков Михаил Юрьевич Елькин разьяснил, что человек, отслуживший военную службу, освобождался от уплаты государственных налогов, поэтому и не включался в ревизские сказки.
    Другое дело дети. Как только они подросли, их тут же "оприходовали".Упомянутый в ревизии годовалый Петр, внук бравого канонира, и был отцом Алексея, чью неудавшауюся карьеру я попыталась описать, и скромного писца Ивана Петровича, моего прапрапрадеда.
        На этом поиски вглубь застопорились. Ранее 1782 года следов этого семейства в ревизских сказках нет. Лишь по косвенным данным рискну предположить, что они вышли из Фокинской вотчины господина Акинфия Демидова. Расположена была эта вотчина в Нижегородском уезде и куплена у графа Н.Ф.Головина. Оттуда Демидов переводил крестьян на свои Уральские заводы.
        В ревизской сказке 1795 года все записанные до и после Ершовых крепостные родом из Фокинской вотчины. Возможно, что и они оттуда. Кроме того, имя Алексей, столь редкое среди заводских крестьян, очень характерно для выходцев из тех мест. Еще один довод в пользу этой версии: какой-то Ершов из Фокинской вотчины промелькнул среди крепостных Салдинских заводов.

Пятнадцать поколений потомков Гаевых

        Название деревни Фотеевой, откуда была родом жена одного из сыновей отставного канонира Степанида Ивановна, показалось мне знакомым. Недавно я читала книгу Татьяны Константиновны Гуськовой "Заводское хозяйство Демидовых в первой половине XIX века" Она пишет, что задолго до закладки завода на реке Тагил в тех местах была деревня-однодворка Фотеево. Крестьянка из этой глуши была, оказывыется, одной из моих прародительниц.
          Но я еще где-то вот только-что читала о фотеевских крестьянах.  Где-же? И я вспомнила. Весной 1997 года вышел генеалогический журнал "Уральский родовед" под редакцией Юрия Витальевича Коновалова. Там опубликована его статья "Гаевы. Старейшая семья Нижнего Тагила". Родословная Гаевых прослежена автором с рубежа ХVII века по материалам РГАДА, ГАСО и другим историческим документам.
        Коновалов пишет, что в январе 1697 года в докладе Верхотурского воеводы о находке руды на реке Тагил упоминаются ясачные крестьяне Терешка Фаддеев с братьями, живущие в двух верстах от найденного месторождения. Юрий Витальевич нашел этого Терешку в перечне приписных к заводам в 1704 году (РГАДА Ф.1267,оп.1 д.654.л.64 об.). В документе указана фамилия этого семейства - Гаевы.
        В опубликованной родословной есть и Степанида Иванова. Она приходится правнучкой "легендарному" Терешке. Ее мужем указан крепостной Нижнетагильского завода Михаил Ершов 1760 года рождения. Все совпадает! Эта женщина осталась вдовой в 23 года с маленьким сыном Петром на руках. Ей выпала не сладкая доля. Умерла она совсем молодой.
        Подвижнические поиски Юрия Витальевича удлинили цепь моих предков на 6 колен, их стало 15. Почти как у аборигенов Океании. Гаевская ветка через Степаниду Ивановну плавно перешла в Ершовскую, Ершовы через Антонину Михайловну в Прокопьевых, Прокопьевы через Наталью Яковлевну в Титовых, а Титова - моя девичья фамилия.

Новая родня

        Генеалогия хороша уж тем, что приносит радость обретения
родственников. Перечитав статью Коновалова, я позвонила ему и взволнованно сообщила, что тот самый Терешка Гаев мой пращур. “В таком случае”,-ответил он мне, -“вы родственница моей жены”. Мы долго рассматривали родословное древо и нашли общего предка Степана Гаева, жившего в первой половине XVII века. Его отделяют от нас 14 поколений.
        Через некоторое время ко мне подошел молодой историк, архивист и генеалог Сергей Трофимов и сказазал, что у его двоюродного брата Саши Ведерникова есть предки Ершовы, и неплохо было-бы установить, состоим ли мы в родстве. Сопоставив наши данные, мы обнаружили, что мать Саши Ведерникова приходится мне сестрой в четвертом колене. Ее прадедушка Константин Михайлович был старшим братом моей прабабушки Антонины.
        Наверное все люди на земле братья, только забыли об этом.

Назад