Однажды я листала "Путеводитель по Государственному Архиву Свердловской области" и в разделе "Личные фонды и коллекции" увидела знакомую фамилию: Сырокомский Витольд Сигизмундович, ученый, профессор  -  химик. “Экзотичное для наших мест имя”, - подумала я, - “наверняка это отец Юлия.”
   - Да, после смерти отца маме порекомендовали все его бумаги поместить в архив. Я помогал готовить документы к передаче.
   - Юлий, у вас оказывается такой выдающийся отец. Почему вы никогда не рассказывали о нем? На вашем месте я бы жутко гордилась.
   - Я горжусь, отец действительно был крупным ученым... Но незадолго до смерти он ушел из семьи.
        Я не стала больше расспрашивать, боясь причинить боль тяжелыми воспоминаниями детства. Так вот откуда такое скорбное выражение на красивом лице матери Юлия! Ее фотографию я видела на надгробии.
   - А можно посмотреть, что храниться в фонде вашего отца?
   - Смотрите, если  вам интересно.
        С благословения Юлия, я отправилась в ГАСО. Долго читала пожелтевшие страницы полувековой давности…
        5 сентября 1995 года Юлий Витольдович скоропостижно скончался. За час до смерти я видела его веселого, обаятельного, полного сил и радужных планов с билетом в Париж в кармане, куда он был приглашен на конференцию по инженерной геологии.
        Года через полтора на собрании краеведов я услышала о готовящейся под эгидой Уральского Университета конференции “Интеллигент в провинции”. “Я должна написать о Витольде Сигизмундовиче в память о Юлии”,- подумала я. Не один день провела я в читальных залах ГАСО и “Белинки”. Мне удалось встретиться и поговорить с людьми, помнившими те далекие события.
        Витольд Сырокомский родился 10 октября 1892 года в семье военного врача. Отец его служил тогда в туркестанском городе Мерве. Там  под сенью выдающегося памятника ХII века Мавзолея Султана Санджера протекли младенческие годы будущего ученого.
        Родители Витольда были потомственными дворянами, происходившими из польской шляхты. Оба получили блестящее образование и воспитание. В семье бытовала легенда о родстве с польским поэтом, переводчиком и литературоведом Людвигом Кандратовичем, более известным под псевдонимом Владислав Сырокомля.
        Вскоре отца переводят на Кавказ, а затем на КВЖД в Манчжурию. В 1911 году Витольд с золотой медалью закончил Владивостокскую классическую гимназию и поступил в Санкт-Петербургский Политехнический институт на электрохимический подотдел металлургического отделения. В ГАСО хранится его лекционный билет с фотографией, снятой по случаю окончания гимназии.
        В студенческие годы Витольд Сигизмундович занимался изысканиями в лаборатории корифеев отечественной геологии и минералогии Ф.Ю.Левинсона-Лессинга и Д.С.Белянкина. Летом 1914 года он участвовал в геологической экскурсии по центральному Кавказу, где на берегах Черека нашел редкий цинковый минерал. Об этом написана его первая научная работа.
        Листая подшивки старых газет, я наткнулась на статью Витольда Сигизмундовича в газете “Уральский Рабочий” за 20 июля 1936 года. Статья написана по случаю смерти Горького. Она чуть-чуть проливает свет на петербургский период жизни ученого: ”Мне довелось несколько раз встречаться с Алексеем Максимовичем. Впервые, еще до революции, на его даче в Финляндии я слыхал из его уст жгучие характеристики империалистической войны и распутинского периода царствования Романовых.”
        В 1917 году Александр Евгеньевич Ферсман пригласил начинающего ученого в КЕПС - комиссию по изучению естественных производительных сил при Академии Наук. В круг его интересов входили редкие элементы, технология вольфрамовых руд, пути получения калийных солей из полевых шпатов. Интересно, что средства на исследования Витольду Сигизмундовичу помог получить все тот же Горький, которого он при личной встрече сумел заинтересовать важностью этих работ для молодой Республики Советов.
        В Петрограде свирепствовали голод и красный террор. Температура в лабораториях и библиотеках зимой месяцами не превышала нулевую отметку. "Ввиду тяжелых материальных условий, бывших в то время в Ленинграде, принял приглашение Уральского Горного института преподавателем на кафедру минерологии", - пишет он в автобиографии. Молодого исследователя привлекли на Урал не только соображения элементарного выживания, но и научный интерес.
        В 1922 году Горный институт стал одним из факультетов Уральского Университета, а в 1925 ряд факультетов УРГУ перепрофилировали в Политехнический институт. Таким образом Витольд Сигизмундович стоял у истоков трех крупнейших и самых известных ВУЗов Урала.
        В своей статье "Наука в России после Октября", опубликованной в декабре 1924 года в Екатеринбургском журнале с прелестным названием "Товарищ Терентий", Витольд Сигизмундович пишет: "Полная отрезанность и разобщенность от внешнего мира особенно тяжело отразилась на деятельности науки в первые годы революции.
        Планомерное движение научной мысли вперед совершенно невозможно без обмена книгами, журналами, без международных съездов...".В ГАСО хранится диплом на немецком языке, который его сын перевел так: "Господин Витольд Сырокомский из Екатеринбурга на сегодняшнем заседании принят в чрезвычайные члены Германского химического общества. Берлин, 14 мая 1923 года". Увы, вскоре "железный занавес" закрылся.
        В том же журнале “Товарищ Терентий” за 1924 год опубликованы еще несколько его научно-популярных статей. Я прочла и была очарована легкостью слога и занимательностью изложения. Приведу цитату из очерка ”Среди самоцветов Урала”, чтобы почувствовать живую речь Витольда Сигизмундовича: ”Аметист – камень теперь модный за границей и надо надеятся, что появившийся на мировом рынке живой интерес к русским аметистам, не явится мимолетным капризом, а даст возможность вернуть к жизни этот благодатный уголок Урала. Наряду с самоцветами так важно наладить здесь добычу ценнейших минералогических образцов, о которых стосковались за десять долгих лет иностранные музеи и любители камня. Интерес к русскому минералогическому материалу громаден и следует пустить это большое дело, дававшее до войны большие заработки, частным предпринимателям.”
        Во всех характеристиках отмечена редкая работоспособность ученого, его выдающийся аналитический ум и незаурядные организаторские способности. Он стал автором более ста научных публикаций, восьми запатентованных изобретений и нескольких проектов, по идеям которых построены заводы и технологические линии.
        "В 1927 году мною впервые доказано присутствие значительного количества ванадия в уральских титаномагнетитах и намечены пути его извлечения, принятые впоследствии после долгих дискуссий за основу применяемого ныне метода передела титаномагнетитов на чугун и феррованадий на Чусовском металлургическом заводе", -пишет он. Ванадий – стратегический металл. Его производство за рубежом было строго засекречено. Лучшие отечественные умы много лет бились над его промышленным получением. "Уральский рабочий" 26 июня 1936 года печатает статью "Ванадий" одного из ведущих журналистов тех лет А. Маленького, в которой в восторженных фразах описывается открытие ванадиевого цеха на том самом Чусовском металлургическом заводе. В статье упоминается кто угодно, только не В.С.Сырокомский. Впрочем, он был отмечен Серго Орджоникидзе приказом по Наркомату.
        В 1931 году в системе Востокстали Витольд Сигизмундович организовал научно-исследовательскую лабораторию, где был налажен выпуск стандартных образцов (аналитических нормалей) для улучшения постановки лабораторного дела в цехах металлургических заводов Урала.
        В 1936 году В.С.Сырокомский организовал лаборатории аналитической химии и технологии редких элементов в Уральском филиале АН СССР, где был разраборан и опробован на Кировградском заводе метод извлечения редких элементов из отходов медеплавильных заводов. Эта работа была отмечена премией АН СССР.
        С 1940 года он член всесоюзной комиссии по аналитической химии при АН СССР, а с 1941 - член научно-технического совета наркомата цветных металлов. Работы по технологии ниобия и выпуску анали-тических нормалей были представлены к Сталинской премии в 1942 и 1943 годах, но, увы, не удостоились.
        В начале 40-х годов были оформлены документы о присвоении Витольду Сигизмундовичу ученой степени доктора наук по совокупности работ. Академик Ферсман писал тогда о нем: "Совершенно законченный крупный научный исследователь нашей страны.". Перед самой войной все бумаги были отправлены в Москву на утверждение и там затерялись.
        Возможно это явилось одной из причин инфаркта, случившегося с ним в июле 1942 года. Сказалась и удушающая обстановка разгула репрессий, чудом не коснувшихся его, и тяжелых быт военного времени - семья вместе с эвакуированными родственниками ютилась в одной неблагоустроенной комнате. От последствий инфаркта он так и не оправился до конца жизни.
        Витольд Сигизмундович всегда был несколько склонен к полноте. Теперь же от вынужденного малоподвижного образа жизни его вес заметно превысил норму. Дело осложнила значительная потеря зрения. Пришлось резко ограничить педагогическую деятельность. Аспирантки по очереди помогали ему ходить на работу.
         Но не смотря на тяжелую болезнь, Витольд Сигизмундович в конце 40-х был в периоде творческого расцвета. Одна за другой вышли его книги "Ванадатометрия" и "Методы анализа железных руд", ряд статей в "Журнале аналитической химии", "Заводской лаборатории" и других изданиях.
        Фундаментальный труд "Ванадатометрия", на который было потрачено 12 лет, явлается классическим исследованием в области аналитической химии. Он сделал имя ученого известным в широких научных кругах. В 1949 г. за этот труд он стал лауреатом премии ученого совета университета за лучшую научную работу.
         Витольд Сигизмундович был научным руководителем бесчисленного количества дипломных проектов и научных разработок, вел лучший в университете студенческий научный кружок. Cотрудники руководимой им кафедры писали ему: "Огромной заслугой является создание целой плеяды химиков-аналитиков, духовным отцом которых являетесь вы". Витольд Сигизмундович Сырокомский являл собой классический тип российского интеллигента, почти вымерший ныне. Это был  человек всестороннего кругозора, редкого обаяния, светского воспитания и изысканных манер.
        Характер его нельзя было назвать легким. Он был строг и требователен. Погруженный в свои мысли, он часто не замечал обыденных проблем. И вряд ли был на свете кто-то, кого он пустил в свой внутренний мир. "Но более интеллигентного и воспитанного человека мне в жизни встречать не приходилось", - вспоминает его бывшая аспирантка Руфина Николаевна Князева.
        Витольд Сигизмундович свободно говорил и писал на нескольких европейских и знал основы некоторых восточных языков, прекрасно разбирался в искусстве, блестяще владел навыками скорочтения. Не лишен он был и чувства юмора и часто как ребенок радовался своим шуткам, всегда мягким и никому не обидным.
         Среди его аспиранток была одна очень высокая и статная девушка по имени Марцелла. Когда Витольд Сигизмундович приходил на кафедру, его первыми словами были: ”А где наша маленькая Марцеллочка?” Марцелла, улыбаясь, спешила на зов учителя и все вокруг улыбались вместе с ними.
        Витольд Сигизмундович был чрезвычайно добр. Он не раз помогал попавшим в затруднительное положение людям. В то время это было небезопасно. Рассказывают, как он на свой страх и риск принял на работу уволенного ото всюду человека за принадлежность к семье репрессированного. В другой раз купил за немалые деньги не очень нужную ему вещь у Харбинского репатрианта только для того, чтобы поддержать того материально.
        В 40-х годах в один из научных институтов Свердловска был приглашен американский специалист по спектральному анализу Мейрон Акленд. После войны он и его жена были арестованы и сгинули в ГУЛАГе. Его престарелая мать осталась в чужой стране без знания языка, без средств к существованию, не приспособленная к нашему жуткому быту. Витольд Сигизмундович предложил ей заниматься английским языком с его сыном. У пожилой дамы не было никаких педагогических навыков, но он платил ей приличные деньги. Юлий был очень способным и освоил язык в совершенстве.
        Умер Витольд Сигизмундович 23 января 1951 года в больнице, что на улице Большакова, 58 лет от роду. Эта неожиданная смерть была вызвана трагически сложившимися обстоятельствами личной жизни: разрыв с семьей, неудачная любовь, инквизиторские разборки “морального облика”. Верные сотрудницы как могли пытались облегчить страдания больного, но ему уже ничего не могло помочь. Он умирал один и знал, что умирает.
        Так случилось, что его могила на Михайловском кладбище затерялась после варварского решения о сносе этого погоста. После долгих поисков, сын перенес прах c предполагаемого места захоронения на Широкореченское кладбище.
        Я слышала полулегендарную историю, как один иностранный ученый в 60-е годы добивался разрешения посетить наш закрытый город, чтобы встретиться с ”выдающимся ученым Сырокомским”. Ему вежливо обьяснили, что этот человек вот уже более десяти лет, как покинул этот мир. Но настойчивый чужеземец пожелал встретиться с его учениками и последователями. Ему не стали объяснять, что нет ни учеников, ни последователей. И даже портрет ученого давно снят со стены храма науки.
        В 45-ю годовщину его кончины я нашла в Екатеринбурге католическую общину святой Анны и по моей просьбе отец Ежи отслужил заупокойную мессу по усопшему Витольду.

Назад