Ссылка в Синегорском.
Люда умерла в январе 2006 года. Она была одна из немногих подруг моей юности, а я даже не могла пойти на её похороны – тяжело болела, а на улице было больше 30 градусов мороза. Недавно я вспомнила наши разговоры незадолго до её смерти, в которых она описывала своё детство в посёлке Синегорский. Рассказы эти я решила записать. Они передают атмосферу “счастливого детства” эпохи Сталина.
Мать Люды была русской, а отец немцем. Предки отца со времён Екатерины II жили в России на севере Крыма. Семья была большая, дружная и работящая. В начале войны отца и всех его братьев взяли в трудовую армию. Порядки там мало отличались от лагерных. Жили в бараках за колючей проволокой, под конвоем ходили на лесоповал, кормили плохо, работали от зари до зари. Смертность была ужасающая. Отец перенёс всё, потому что был молод и здоров.
Мать Люды вместе с ней, тогда младенцем, как членов семьи репрессированного, отправили в товарных вагонах, заполненных до отказа такими же несчастными женщинами и детьми, в Казахстан. Там всех высадили посреди голой степи, где негде было укрыться от колючего холодного ветра. Превозмогая усталость, измученные долгой дорогой женщины вырыли землянки, где и стали жить.
После Победы матери разрешили поехать к мужу, которому к тому времени лагерь заменили ссылкой в посёлок Синегорский под Нижним Тагилом. Поначалу все прибывшие жили в одной большой палатке, потом построили барак, где семья получила отдельную клетушку. Отец работал на лесоповале, но вскоре, как специалист, получил должность экономиста. Через несколько лет им разрешили вселиться во вновь построенный дом на берегу красивого озера. Там и родилась Лида, младшая Людина сестра, впоследствии тоже моя задушевная подружка. Перед новосельем какой-то сердобольный сотрудник НКВД предупредил отца под большим секретом, чтобы в помещении никто не говорил на щекотливые темы – всё насквозь прослушивалось.
Синегорский расположен в живописном месте в 20 километрах от Нижнего Тагила по Серебрянскому тракту. Зелёные Уральские горы окружают его со всех сторон, образуя сказочной красоты пейзажи. Какая бы могла быть здесь счастливая жизнь! Но, увы, ссылка есть ссылка. Время от времени в посёлок приезжал “чёрный ворон”, и провинившихся отправляли обратно в лагерь. Лагерей этих вокруг было немало. Люда помнила по меньшей мере три. Она не раз видела, как понурые колонны заключённых под дулами винтовок и в окружении огромных свирепых псов вели на подневольные работы.
Люда запомнила одного старого человека, на вид лет семидесяти, уже отсидевшего немалый срок, который подвыпив в компании, рассказал, что в годы 1-й Мировой войны получил Георгиевский крест за храбрость. Его обвинили в восхвалении царского строя, арестовали, и больше его никто не видел.
После смерти Сталина жизнь стала легче, но это ещё не была свобода. Чтобы куда-то отлучиться, нужно было спросить разрешение коменданта. Только в 1956 году стало возможно уехать из Синегорского. Вначале отправили в Нижний Тагил несколько подросших детей. Они все вместе жили на квартире, которую снимали их родители, и учились кто в старших классах школы, кто в институте.
В то время я, студентка единственного в городе ВУЗа, и познакомилась с Людой и её подружками по Синегорскому, которые учились там же. Это были воспитанные интеллигентные девушки, все прекрасно учились и со временем стали высококвалифицированными специалистами. Да и не удивительно. Их родители и почти все их товарищи по несчастью, были высокообразованными, порядочными людьми, талантам которых власти не могли найти лучшего применения, как использовать для валки леса.
К середине 60-х перебрались в Нижний Тагил и Людины родители. Ссылка кончилась. Через много лет Люда в приступе ностальгии поехала в Синегорский посмотреть на места своего детства. Всё выглядело совсем не так, как ей помнилось. Прекрасные озёра превратились в грязные ямы, а новенькие дома обветшали.
Май 2008 г
